Легчайшим движением рук он может сотворить лавину звука и так же легко ее остановить. В День музыки, 1 октября, в гостях у «Знаменки» побывал Алексей Снитко – художественный руководитель и дирижер образцового детского хора «Тоника» столичной детской музыкальной школы № 1, Камерного хора музыкального колледжа им. М.И.Глинки. Молодой маэстро рассказал о том, почему иногда приходится дирижировать бровью, а также, каково быть хормейстером-левшой и зачем дирижеры ездят на родину великих композиторов.
– Алексей, многие именитые музыканты говорят, что дирижер – профессия второй половины жизни. Вам же в 29 лет уже есть чем похвастаться.
– Несмотря на то что я уже сейчас руковожу несколькими хорами, тоже придерживаюсь мнения, что дирижеры «начинаются» после пятидесяти. Я не имею в виду старт карьеры, я говорю о той профессиональной зрелости, когда маэстро может быть уверен, что делает свою работу идеально. Работать с коллективом я начал достаточно рано: еще будучи студентом Белорусской государственной академии музыки руководил хором младших школьников, работал хормейстером в лингвистическом университете. После окончания вуза меня распределили в детскую музыкальную школу № 1 города Минска. Не лишенный амбиций и считавший себя опытным, я начал работать с учебным хором. Во мне горела идея привить детям любовь к музыке, вырастить если не академических хористов, то хотя бы благодарных слушателей, знающих толк в классике. Спустя год мне доверили руководство образцовым хором «Тоника». С моим приходом его состав изменился: туда вошли ребята со «скамейки запасных», которые к тому времени подтянулись до хорошего уровня. Не успели мы, что называется, спеться, как подошел срок подтверждать звание «образцового» коллектива. Эту процедуру проходят раз в четыре года, как правило, она представляет собой одно отделение концерта, в котором звучат наработанные произведения. Но у нас в запасе почти ничего не было, пришлось за несколько месяцев сделать то, на что в обычном режиме уходят годы.
– А как выбираете произведения для исполнения?
– Дирижер должен фанатично любить то, что исполняет, тогда появляется шанс, что он сможет передать свое настроение хору и в результате появится не просто музыка, а искусство. Вообще хормейстер никогда не приходит в коллектив с предложением исполнить то или иное на следующий день после того, как это задумал. Работа дирижера начинается задолго до репетиций: он тщательно изучает партитуру, знакомится с эпохой, в которой автор создавал свое произведение, а также его биографией, обдумывает ход будущих репетиций. Кстати, дирижеры с мировым именем зачастую выезжают туда, где был композитор, когда создавал музыкальное сочинение, живут в тех местах, гуляют теми маршрутами, чтобы еще лучше прочувствовать произведение.
– Вы на сцене выглядите очень вдохновенно. Когда люди идут в дирижеры, в этом есть что-то от самолюбования?
– За всех коллег ответить не могу, но меня невероятно захватывает сам процесс управления исполнением музыки, в котором я могу быть сопричастным к ее воссозданию из безмолвных нотных знаков в прекрасные звуки: когда движением руки «поднимаю» лавину звука, а потом в два счета по моей команде все стихает. Я получаю истинное удовольствие и испытываю гордость, когда вижу, что работа, проделанная хором и мной, не напрасна и слушатель получил наслаждение. Кстати, нам важна не только оценка маститых музыкантов, но и тех зрителей, которые, возможно, впервые на концерте академического хора. Мы выходим на сцену не просто чтобы петь, а чтобы доносить мысль композитора, прививать любовь к искусству.
– А откуда у вас такая любовь к музыке?
– Мой отец – музыкант-любитель, он играет на нескольких музыкальных инструментах, а дядя – симфонический дирижер, помню, как еще в детстве ходил на его концерты, мне всегда хотелось быть таким, как он. В семь лет я пошел в музыкальную школу, стал играть сначала на цимбалах, затем увлекся фортепиано. Как и все мальчишки, гонял мяч во дворе, разбирал и собирал по запчастям разную технику, интересовался программированием. Когда оканчивал школу и пришла пора определиться, кем я все же стану: программистом или музыкантом, выбрал второе. Откровенно говоря, не было ни одной минуты, когда бы я засомневался в правильности выбора. Столько положительных эмоций и такой сильной энергетики не получаешь ни от чего, кроме музыки. Бывает, в конце концерта чувствуешь, что ты словно выжатый лимон, но благодарные зрители засыпают аплодисментами, отдают хорошую энергию, и ты восстанавливаешься, питаясь этим.
– Если инструмент гитариста – гитара, баяниста – баян, то что можно считать инструментом хормейстера?
– Во-первых, это коллектив, на котором «играет» дирижер. Если коллектив не настроен как следует, то ничего не выйдет. Во-вторых, его слуховые представления: как дирижер слышит музыку внутри, так она будет звучать и у хора. В-третьих, его руки. В них сила дирижера, главное – чтобы они были пластичны и выразительны. Мне очень помогает то, что я левша. Левая рука позволяет тонко передавать мои пожелания в жестах хору, а она, как известно, отвечает за выразительность. Но кроме рук в своей работе хормейстер использует и глаза, и губы и даже брови. Например, если я знаю, что какая-то партия дается певцам сложно, в трудный для них момент я подмигну им и улыбнусь, чтобы поддержать и успокоить.
– Понятно, что когда дирижируешь коллективом, с которым работаешь ежедневно, чувствуешь себя спокойно. А если перед вами хор, который видишь впервые?
– В идеале дирижер должен уметь выйти к коллективу и без слов, при помощи жестов управлять им. Однажды мне довелось руководить сводным хором у стен Национальной библиотеки. Там было несколько сотен певцов, а перед выступлением мы репетировали всего раз. На концерте произведение прозвучало замечательно, именно так, как я его себе представлял. А это значит, хор перенял мое настроение.
– Наверняка после дневных репетиций вы приходите вечером домой и мечтаете о тишине?
– Действительно, вряд ли кто-то ценит тишину так, как ее ценят музыканты. Но тишины хочется не всегда, более того, наверное, удивлю вас, сказав, что кроме классики иногда слушаю хороших популярных исполнителей. Вообще на все случаи жизни и для любой ситуации у каждого, пожалуй, есть своя музыка: когда я хочу отдохнуть – я предпочитаю старинную музыку эпохи Возрождения, барокко, а вот если нужно рано утром взбодриться, то по пути на работу в автомобиле включаю современные динамичные саундтрэки.
07 октября 2011 г.
Ольга ДУБРОВСКАЯ, «ЗН», фото из личного архива Алексея Снитко